Новости легиона

20 february 2018


Другой Август

Историк Яков Межерицкий об образовании Октавиана Августа, культуре эпохи Римской империи и семейной истории первого римского "императора".

Часть I.

Две тыся­чи лет про­шло с тех пор, как совре­мен­ни­ки нача­ли под­во­дить ито­ги дея­тель­но­с­ти осно­ва­те­ля Рим­ской импе­рии — Окта­ви­а­на Авгу­с­та (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.). [2] Тацит пере­дал тол­ки, ходив­шие по Риму после смер­ти прин­цеп­са. Одни пре­воз­но­си­ли его, дру­гие осуж­да­ли (Tac. ann. I. 9 sq.). Образ, скла­ды­ва­ю­щий­ся из сооб­ще­ний это­го и дру­гих антич­ных авто­ров, неод­но­зна­чен. За стро­ка­ми исто­ри­че­ских сочи­не­ний и био­гра­фии Све­то­ния уга­ды­ва­ет­ся осо­зна­ние значимо­с­ти и при­зна­ние заслуг. Но даже несмо­т­ря на изряд­ные пор­ции сла­во­сло­вий у Вер­ги­лия и Гора­ция, Нико­лая Дамасско­го и Вел­лея Патер­ку­ла, Август — отнюдь не типич­ный герой. На фоне таких ярких фигур, как Пом­пей, Цезарь, Цице­рон он выгля­дит ско­рее бес­цвет­ным. Глав­ный сопер­ник, Анто­ний, тре­ти­ро­вал юно­го Цеза­ря Окта­ви­а­на как неопыт­но­го маль­чиш­ку, толь­ко и имев­ше­го в сво­ем бага­же, что имя покой­но­го дик­та­то­ра.[3] Август пред­с­тав­ля­ет­ся посред­с­т­вен­но­стью, вна­ча­ле бла­го­да­ря сте­че­нию обс­то­я­тельств ока­зав­шей­ся на гребне собы­тий, а затем хит­ро­стью, помно­жен­ной на неразборчи­вость в сред­с­т­вах, при­шед­шей к вла­с­ти; вла­с­то­лю­бец, тще­душ­ный и болез­нен­ный,[4] в момен­ты опас­но­с­ти про­яв­ляв­ший тру­сость,[5] рас­чет­ли­вый интри­ган, даже с соб­с­т­вен­ной супру­гой беседо­вав­ший по кон­спек­ту. [6]

Эта тра­ди­ция, не в послед­нюю оче­редь бла­го­да­ря авто­ри­те­ту Таци­та, ока­за­лась гос­по­д­с­т­ву­ю­щей и в новой исто­рио­гра­фии. Вслед за Т. Момм­зе­ном,[7] а потом и Р. Сай­мом, кри­ти­ки час­то не видят в Авгу­сте круп­ной исторической лич­но­с­ти, при­зна­вая в нем в луч­шем слу­чае непре­взой­ден­но­го масте­ра про­па­ган­ды.[8] Глав­ный недо­с­та­ток таких рекон­с­трук­ций заклю­ча­ет­ся в том, что толь­ко каму­фля­жем не объ­яс­нить серьез­ных дос­ти­же­ний Авгу­с­та в обла­с­ти государс­т­вен­но­го стро­и­тель­с­т­ва: тех­ни­ка испол­не­ния не мог­ла заме­нить содер­жа­ние. При зна­чи­тель­ных, рево­лю­ци­он­ных изме­не­ни­ях в обще­с­т­ве, при про­ве­де­нии глу­бо­ких реформ невоз­мож­но огра­ни­чить­ся ссыл­кой на «основ­ные инс­тинк­ты»: често­лю­бие, вла­с­то­лю­бие и даже на более «высо­кий» мотив — жела­ние про­сла­вить­ся и вой­ти в исто­рию.

Это несо­о­т­вет­с­т­вие отме­тил и попы­тал­ся устра­нить С. Л. Утчен­ко. Он ука­зал на «ред­кий, вер­нее, даже исклю­чи­тель­ный, слу­чай огром­но­го несо­о­т­вет­с­т­вия, раз­ры­ва меж­ду ничто­же­с­т­вом дея­те­ля и вели­чи­ем соде­ян­но­го» в изоб­ра­же­нии новой исто­рио­гра­фии. Сам Утчен­ко сни­мал это про­ти­во­ре­чие при­зна­ни­ем «поли­ти­че­ско­го гения Авгу­с­та — явле­ния почти устрашаю­ще­го». В трак­тов­ке иссле­до­ва­те­ля этот «гений» сво­дил­ся к «даль­но­вид­но­му рас­че­ту», «окры­лен­но­му бле­с­тя­щей инту­и­ци­ей». [9]

Несмо­т­ря на оби­лие иссле­до­ва­ний, вос­ста­нав­ли­ва­ю­щих ход инте­ре­су­ю­щих нас собы­тий, а так­же мно­же­с­т­во новых био­гра­фий Авгу­с­та, неко­то­рые сто­ро­ны его лич­но­с­ти, кото­рые важ­ны для отве­та на постав­лен­ные вопро­сы, осве­ще­ны недо­с­та­точ­но. Даже в самых подроб­ных и доб­ро­т­ных жиз­не­опи­са­ни­ях если и гово­рит­ся о вос­пи­та­нии и обра­зо­ва­нии буду­ще­го импе­ра­то­ра, то очень бег­ло. К тому же рас­смо­т­ре­ние темы закан­чи­ва­ет­ся момен­том гибе­ли Юлия Цеза­ря. [10] Отча­с­ти это мож­но объ­яс­нить тем, что сохра­нив­ша­я­ся часть «Жиз­не­опи­са­ния Цеза­ря» Нико­лая Дамас­ско­го обры­ва­ет­ся на собы­ти­ях октяб­ря 44 г. до н. э. Боль­шин­с­т­во био­гра­фов пред­по­ла­га­ют, что после мар­тов­ских ид, когда нача­лась борь­ба за власть, круг инте­ре­сов Окта­ви­а­на огра­ни­чил­ся вой­на­ми, интри­га­ми и «про­па­ган­дой», так что думать о каких-либо «высо­ких мате­ри­ях» поли­ти­ку было уже неко­гда. Име­ю­щи­е­ся дан­ные дают воз­мож­ность уви­деть, что это не так.

Преж­де все­го, не вызы­ва­ет сомне­ния, что нас­то­я­щий поли­тик и государ­с­т­вен­ный дея­тель не может сос­то­ять­ся без цель­ной и устой­чи­вой сис­те­мы убеж­де­ний и взглядов. Усло­ви­ем серьез­ных поли­ти­че­ских реформ долж­но быть ясное пони­ма­ние целей и задач (кото­рые могут кор­рек­ти­ро­вать­ся по мере изме­не­ния обс­та­нов­ки). А это озна­ча­ет, что для пони­ма­ния отдель­ных реше­ний, меро­при­я­тий и, осо­бен­но, пре­об­ра­зо­ва­ний как реа­ли­за­ции еди­но­го замыс­ла, необ­хо­ди­мо иметь пред­с­тав­ле­ние о миро­воз­зре­нии исто­ри­че­ско­го дея­те­ля, а так­же о его жиз­нен­ных цен­но­с­тях, кру­го­зо­ре и общей куль­ту­ре. В дан­ном слу­чае мы попы­та­ем­ся выяс­нить, под вли­я­ни­ем каких фак­то­ров фор­ми­ро­ва­лось миро­воз­зре­ние буду­ще­го осно­ва­те­ля Рим­ской империи. Был ли это толь­ко чес­то­лю­бец, любой ценой стре­мив­ший­ся к вла­с­ти, или так­же мыс­ля­щий государ­с­т­вен­ный дея­тель, поста­вив­ший сво­ей зада­чей пре­тво­ре­ние в жизнь неких иде­а­лов или пла­нов поли­ти­че­ских пре­об­ра­зо­ва­ний?

В свою оче­редь, это предо­с­та­вит воз­мож­ность луч­ше понять саму сущ­ность осно­ван­но­го Авгу­с­том ново­го государ­с­т­вен­но­го устрой­с­т­ва. Тацит в «Диа­ло­ге об ора­то­рах» при­во­дит вос­пи­та­ние Авгу­с­та его мате­рью Ати­ей в каче­с­т­ве образ­ца. Это было стро­гое и тре­бо­ва­тель­ное отно­ше­ние к сыну, спо­соб­с­т­во­вав­шее усво­е­нию наук и успе­хам в дру­гих важ­ных заня­ти­ях (Tac. dial. 28. 5). Зна­чи­тель­ная роль мате­ри в домаш­нем вос­пи­та­нии детей не явля­лась исклю­че­ни­ем, хотя источ­ни­ки ску­по осве­ща­ют эту сто­ро­ну жиз­ни рим­ской фами­лии.[11] В дан­ном слу­чае мож­но дове­рить­ся сви­де­тель­с­т­ву Таци­та — придирчиво­го судьи и язви­тель­но­го кри­ти­ка Авгу­с­та, тем более что оно хоро­шо согла­су­ет­ся с сооб­ще­ни­я­ми Нико­лая Дамас­ско­го, подроб­но рас­ска­зав­ше­го о вос­пи­та­нии буду­ще­го импе­ра­то­ра. [12]

В сохра­нив­ших­ся извле­че­ни­ях из «Жиз­не­опи­са­ния Цеза­ря» мать Окта­вия упо­ми­на­ет­ся чаще, чем какое бы то ни было дру­гое лицо, — око­ло двух десят­ков раз.

Пер­вые меся­цы после рож­де­ния Окта­вий жил в доме роди­те­лей в неболь­шом ита­лий­ском горо­д­ке Велит­ры. [13] Пле­бей­ский род Окта­ви­ев про­ис­хо­дил из муни­ци­паль­ной зна­ти. Отец буду­ще­го импе­ра­то­ра, Гай Окта­вий, пере­се­лил­ся в Рим и добил­ся прету­ры (61 г.). После воен­ной побе­ды в Македо­нии он хотел бал­ло­ти­ро­вать­ся на кон­суль­ских выбо­рах, но вско­ре заболел и умер (нач. 58 г.).[14] Маль­чик с мате­рью вер­ну­лись в Велит­ры, но после того как она всту­пи­ла в новый брак, он про­во­дил боль­шую часть вре­ме­ни в доме сво­ей баб­ки по мате­ри. Это была Юлия, сес­т­ра Юлия Цеза­ря.[15] Пат­ри­ци­ан­ский род Юли­ев, хотя к тому вре­ме­ни не очень бога­тый, воз­во­дил свое про­ис­хож­де­ние к Энею (и его сыну Юлу) и Вене­ре. Юлий Цезарь был уже одним из пер­вых людей в госу­дар­с­т­ве. В год рож­де­ния Окта­вия (63) он стал вер­хов­ным пон­ти­фи­ком, в 59 г. — кон­су­лом и заклю­чил поли­ти­че­ский союз с Пом­пе­ем и Крас­сом (пер­вый три­ум­ви­рат), а в сле­ду­ю­щем отпра­вил­ся завоевы­вать Гал­лию (58—51 гг.). В доме Юлии маль­чик усва­и­вал пра­ви­ла рим­ско­го выс­ше­го све­та. После смер­ти бабуш­ки (51 г.) и с нача­лом раз­вя­зан­ной Цеза­рем граж­дан­ской вой­ны Окта­вий при­был в Велит­ры, где жил с мате­рью и ее вто­рым мужем Луци­ем Мар­ци­ем Филип­пом, кон­су­ля­ром, при­над­ле­жав­шим к ноби­ли­те­ту.[16]

Воз­мож­но, мать и отчим были не в вос­тор­ге от неко­то­рых при­вы­чек отро­ка, при­об­ре­тен­ных в ари­с­то­кра­ти­че­ском доме Юлиев. Во вся­ком слу­чае, они со всей серьез­но­стью взя­лись за его вос­пи­та­ние в ста­роита­лий­ском духе.[17] Роди­те­ли внима­тель­но сле­ди­ли за пове­де­ни­ем Окта­вия, еже­днев­но спра­ши­вая учи­те­лей и слуг о пове­де­нии сына (Nik. Dam. 127. 5). Немно­гое изме­ни­лось по дос­ти­же­нии совер­шен­но­ле­тия, когда маль­чик в воз­расте 15 лет надел тогу. «Мать его все так же не поз­во­ля­ла ему выхо­дить из дома куда-либо, кро­ме тех мест, куда он ходил рань­ше, когда был ребен­ком… Толь­ко по зако­ну он был муж­чи­ной, а во всем осталь­ном оста­вал­ся на поло­же­нии ребен­ка» (ibid. 127. 10—11). Под­чер­ки­вая воздерж­ность Окта­вия так­же в моло­деж­ных раз­вле­че­ни­ях, скром­ность в целом (ibid. 128. 28 f., 136; 130. 44), Нико­лай Дамас­ский, в соо­т­вет­с­т­вии с замыс­лом сво­е­го сочи­не­ния, про­ти­во­по­став­лял пове­де­ние и мораль­ный облик буду­ще­го принцеп­са рас­пу­щен­но­с­ти его кол­ле­ги по три­ум­ви­ра­ту (не назы­вая име­ни Анто­ния). [18]

Примечания:

2. Буду­щий импе­ра­тор родил­ся 23 сен­тяб­ря 63 г. до н. э. как Гай Окта­вий. Све­то­ний назы­ва­ет имя при рож­де­нии: Гай Окта­вий Фурин / Caius Octavius Thurinus, Кас­сий Дион — Гай Окта­вий Кай­пий / Gaius Octavius Kaipias (Suet. Aug. 1—7; Dio XLV. 1. 1). После посмерт­но­го усы­нов­ле­ния дик­та­то­ром Юли­ем Цеза­рем в 44 г. его имя ста­ло Гай Юлий Цезарь Окта­виан (Caius Iulius Caesar Octavianus). В нача­ле 27 г. до н. э. сенат даро­вал Окта­виа­ну имя «Август». Во 2 г. до н. э. ему пре­по­д­нес­ли почет­ный титул «Отец оте­че­с­т­ва», так что офи­ци­аль­ное имя вплоть до смер­ти 19 авгу­с­та 14 г. н. э. было: Импе­ра­тор Цезарь Август, сын боже­с­т­вен­но­го (Юлия), Отец оте­че­с­т­ва (Imperator Caesar Augustus divi filius pater patriae), cf.: Kienast D. Augustus. Darmstadt, 2009. — S. 1 ff.

3. Cic. Phil. XIII. 24 sq. Цице­рон про­ци­ти­ро­вал пись­мо Анто­ния кон­су­лам Гир­цию и Пан­се.

4. О болез­нен­но­с­ти Окта­вия осо­бен­но подроб­но рас­ска­зы­ва­ет Све­то­ний (Suet. 80—83).

5. Источ­ни­ка­ми таких све­де­ний были слу­хи, исхо­див­шие из лаге­ря Анто­ния нака­нуне и в пери­од Актий­ской вой­ны. См., напр, анек­до­ты о сра­же­нии при Галль­ском фору­ме в апре­ле 43 г. (Suet. Aug. 10. 4—11, comp.: Tac. ann. I. 10. 2) или о трех­днев­ном пре­бы­ва­нии Окта­ви­а­на в боло­те во вре­мя бит­вы при Филип­пах (Plin. n. h. VII. 148).

6. Сравн.: Suet. Aug. 84. 2.

7. В сво­ем кур­се лек­ций Момм­зен высо­ко ста­вил «гени­аль­но­го» Юлия Цеза­ря и скром­но оце­ни­вал лич­ность Авгу­с­та, пусть при­зна­вая его заслу­ги. См.: Mommsen Th. R?mische Kaisergeschichte. Nach den Vorlesungsmitschriften von S. und P. Hensel 1882/86. Hrsg. von B. und A. Demandt. M?nchen, 1992. — S. 67—144.

8. Типич­ные оцен­ки обоб­щил И. Ш. Шиф­ман: «…Это вир­ту­оз лице­ме­рия, посто­ян­но при­спо­саб­ли­вав­ший­ся к изме­няв­шим­ся жиз­нен­ным обс­то­я­тель­с­т­вам; это посред­с­т­вен­ность, под­хва­ты­вав­шая и усва­и­вав­шая чужие идеи и лозун­ги, … это рас­чет­ли­вый поли­тик, неуклон­но стре­мив­ший­ся к дос­ти­же­нию еди­но­вла­с­тия…». Сам автор оце­ни­вал Авгу­с­та ина­че. Отме­тив, что «он был чело­ве­ком, ока­зав­шем­ся вовре­мя на сво­ем месте», Шиф­ман про­дол­жил: «Его обще­с­т­вен­но-поли­ти­че­ская дея­тель­ность пол­но­стью соо­т­вет­с­т­во­ва­ла тре­бо­ва­ни­ям эпо­хи, имен­но ему при­над­ле­жат опти­маль­ные реше­ния… соци­аль­ных про­блем Рим­ско­го госу­дар­с­т­ва, и имен­но поэто­му Август как обще­с­т­вен­ный, поли­ти­че­ский, государ­с­т­вен­ный дея­тель пре­вос­хо­дит сво­их совре­мен­ни­ков — не толь­ко таких, как Пом­пей или Анто­ний, но и таких бле­с­тя­щих людей, как Цице­рон или Цезарь» (Шиф­ман И. Ш. Цезарь Август. — Л., 1990. — С. 6). Этой высо­кой оцен­ке про­ти­во­ре­чит оцен­ка «рес­пуб­ли­ка­низ­ма» как обма­на. Об уре­гу­ли­ро­ва­нии 13 янва­ря 27 г. Шиф­ман пишет: «Конеч­но, эта коме­дия нико­го не мог­ла обма­нуть…» (С. 96). Исто­рио­гра­фи­че­ские обзо­ры: Маш­кин Н. А. Прин­ци­пат Авгу­с­та. — М.—Л., 1949. Раз­дел «Прин­ци­пат в исто­рио­гра­фии ново­го и новей­ше­го вре­ме­ни». — С. 338—376; Меже­риц­кий Я. Ю. «Рес­пуб­ли­кан­ская монар­хия»: мета­мор­фо­зы идео­ло­гии и поли­ти­ки импе­ра­то­ра Авгу­с­та. — М.; Калу­га, 1994 (далее: РМА). — С. 33—112; его же. «Вос­ста­нов­лен­ная рес­пуб­ли­ка»... — Гл. II. С. 59—122.

9. Утчен­ко С. Л. Древ­ний Рим. Собы­тия. Люди. Идеи. — М., 1969. — С. 194—195 и слл.

10. Не пред­с­тав­ля­ет в этом смыс­ле исклю­че­ния и самый подроб­ный труд об Авгу­сте и его вре­ме­ни: Gardthausen V. Augustus und seine Zeit. Bd. 1. 1. Leipzig, 1891 (дет­ские годы и обра­зо­ва­ние: — S. 45—55.). См. так­же: Parker E. R. The education of heirs in the Julian-Claudian family // AJPh, LVII (No. 265). 1946. — P. 29—60, esp. 29—33 («обу­че­ние Окта­ви­а­на с.37 завер­ши­лось со смер­тью Юлия Цеза­ря», хотя отме­че­но, что импе­ра­тор навсе­гда сохра­нил инте­рес к нау­кам — С. 29, сравн. — С. 33); то же в рабо­те: Bringmann K. Augustus. — S. 24—34 (раз­дел I. 2. Jugendjahre. Die Vorbereitung auf ein Leben f?r die Politik.) Ука­зан­ные раз­де­лы работ Е. Р. Пар­ке­ра и К. Бринг­ма­на дают самые общие све­де­ния об обра­зо­ва­нии Окта­вия в дет­с­т­ве и юно­с­ти. См. так­же: Cf.: Malitz J. «O puer qui omnia nomini debes». Zur Biographie Octavians bis zum Antritt seines Erbes // Gymnasium. Bd. 111. 2004. — S. 381—409. Спе­ци­аль­ное вни­ма­ние лич­но­с­ти Окта­вия-Авгу­с­та уде­лил Цви Явец (Yavetz Z. Kaiser Augustus. — Hamburg. 2010. — S. 339—354), высо­ко оце­нив­ший его дан­ные поли­ти­ка.

11. См.: Dixon S. Roman mother. — L., 1988. Кон­крет­ных све­де­ний о вос­пи­та­нии и осо­бен­но обра­зо­ва­нии Окта­вия в ран­нем воз­расте немно­го. Сле­ду­ет исхо­дить из того, что содер­жа­ние обу­че­ния под­чи­ня­лось опре­де­лен­ным сло­жив­шим­ся обы­ча­ям. Они опи­са­ны в ряде работ, в т. ч.: Rawson B. Children and childhood in Roman Italy. Oxford, 2003; Обзо­ры про­бле­ма­ти­ки иссле­до­ва­ний и лите­ра­ту­ры (с биб­лио­гра­фи­ей) по раз­лич­ным ста­ди­ям и аспек­там вос­пи­та­ния и обу­че­ния в Риме см. в сбор­ни­ке: Peachin M. (ed.). The Oxford handbook of social relations in the Roman world. Oxf., 2011 (ста­тьи J. Osgood, M. Horster, J. Connolly, J. Hann, J.-U. Krause). — P. 69—143, 623—642.

12. Nik. Dam. Bios Kaisaros. In: FGrH 2 A. Nr. 90. F. 125—130. — S. 324—430. Далее цити­ру­ет­ся это сочи­не­ние Нико­лая. При необ­хо­ди­мо­с­ти содер­жа­ние све­ря­лось с новым ком­мен­ти­ро­ван­ным изда­ни­ем: Malitz J. (Hrsg.) Nikolaos von Damaskos. Leben des Kaisers Augustus. Darmstadt, 2003, — при сохра­не­нии преж­ней нуме­ра­ции. В рус­ском пере­во­де цит. по: Нико­лай Дамас­ский. О жиз­ни цеза­ря Авгу­с­та и его вос­пи­та­нии. Пер. Е. Б. Весела­го // ВДИ. — 1960. — № 4. — С. 218—237. Дан­ные Нико­лая Дамас­ско­го суще­с­т­вен­но допол­ня­ют­ся Све­то­ни­ем (Suet. Aug. 1—8), Кас­си­ем Дио­ном (XLV. 1—2), а так­же Вел­ле­ем Патер­ку­лом (Vell. II. 59).

13. Мес­том рож­де­ния Окта­вия, буду­ще­го Авгу­с­та, при­ня­то счи­тать Рим, хотя мы не можем окон­ча­тель­но отверг­нуть вер­сию о Велит­рах, кото­рую сооб­ща­ет Све­то­ний.

14. Когда умер отец, Окта­вию было четы­ре года (Suet. Aug. 8. 1; comp. Vell. II. 59. 2). Сооб­ще­ния об отце и его фами­лии: Suet. Aug. 1. 4; Cic. Phil. III. 6. 15; Nik. Dam. Vita Caesaris 127. 7; Vell. II. 59. 2.

15. Iullus Nr. 546 // RE Hb. XIX. 1918. Sp. 894.

16. Nik. Dam. 127. 7. Подроб­нее об отчи­ме: F?ndling J. // NP. VII. 859. Цезарь пере­шел Руби­кон 10/11 янва­ря 49 г. Окта­вий вер­нул­ся в Рим спу­с­тя два меся­ца, после бег­с­т­ва Пом­пея из Ита­лии.

17. Све­то­ний сооб­ща­ет о малень­кой дет­ской ком­на­те Окта­вия, похо­жей ско­рее на кла­до­вую, в заго­род­ной усадь­бе под Велит­ра­ми (Suet. Aug. 6. 1).

18. Важ­ную роль игра­ло стрем­ле­ние мате­ри укре­пить здо­ро­вье юно­ши (Nik. Dam. 128. 36). Воз­мож­но, пане­ги­рист несколь­ко пре­уве­ли­чи­ва­ет, пыта­ясь защи­тить сво­е­го героя от более позд­них обви­не­ний в сек­су­аль­ной рас­пу­щен­но­с­ти (см. особ. Nik. Dam. 127. 12; сравн. Suet. 68—71).

автор: Яков Межерицкий - профессор, доктор исторических наук
источник: postnauka.ru

style="aa: 2; text-align:center;">


Автор заметки: Толкачёв Алексей (Санкт-Петербург) 8090
Поделиться с друзьями в: