Легионы традиционно обозначались номерами и названиями. Знаменательно, что Август сохранил номера тех легионов, которые не были разоружены после сражения при Акциуме. Ранее, когда легионы находились в боевой готовности около шести лет, их номера передавались легионам следующего призыва. С середины I в. до н.э., когда срок нахождения легионов в боевой готовности был увеличен, им стали присваивать почетные титулы в дополнение к номерам. Одним из наиболее знаменитых легионов во время гражданских войн 49—42 гг. до н.э. был легион Мартиа. Это название, означавшее «воинственный», стало настолько характерным, что даже номер этого легиона позабылся. В 42 г. до н.э. этот легион погиб в море. Легионеров также обозначали по номерам и названиям их легионов. Вместе с этим каждый легион имел собственную эмблему, связанную, вероятно, с его основателем. Для III легиона Галлика это бьш бык Цезаря, для XIIII легиона Гемина — козерог Августа. Иногда эти эмблемы были связаны с боевыми заслугами легиона. Так, эмблемой V легиона Алауда был слон, а X легиона Фретенсис — дельфин и боевой корабль. Ежегодный пир в честь основания легиона («наталис аквилэ» — день рождения орла), парады и показательные учения имели важнейшее значение для поддержания боевого духа, поскольку в мирное время это мог быть единственный период, когда все подразделение собиралось вместе.
Тем, что действительно заставляло легионера эффективно сражаться, было его ощущение принадлежности к своей центурии и, особенно, к своему «контуберниуму». Такое отождествление с подразделением и преданность своим товарищам по службе имело решающее значение в сражении. В первую очередь легионер сражался за своих товарищей, свою центурию и легион, затем за добычу и славу, и, наконец, за находившихся далеко императора и Рим. Тесные узы между восьмеркой солдат из «контуберниума» были тем крепче, что им приходилось жить вместе в одном бараке или в одной палатке во время военной кампании. Другим фактором сближения был общий прием пищи. В римской армии не было ни общих трапез для всех солдат, ни общих столовых, расположенных на территории лагеря. Во время военных кампаний не было организации крупных поставок продовольствия. Предполагалось, что римские солдаты будут сами готовить себе еду и расплачиваться за продукты с помощью вычетов из жалования. Мы можем представить, как во время совместной трапезы солдаты обсуждают последние события или выражают недовольство по поводу своих ежедневных обязанностей. Такие трапезы также помогали укрепить осознание единства. Эти узы, создаваемые внутри форта или лагеря, на учениях, при исполнении ежедневных обязанностей, на досуге и во время совместных трапез поблизости от бараков, создавали между солдатами чувство товарищества. Легионеры центурии сражались эффективно потому, что хорошо знали друг друга и были друзьями. Центурия была не настолько крупным подразделением, чтобы они чувствовали себя безликими и отчужденными. Более того, легионеры испытывали чувство гордости, отождествляя себя со своей центурией. Связанные узами товарищества, они старались уберечь своих друзей от гибели в бою, прикрывая их и сражаясь за них. Термины для обозначения товарищества в римской армии заслуживают внимания. «Контуберналис» означает товарищей по палатке или совместной трапезе, входящих в один «контуберниум» из восьми легионеров. Смысл этих терминов не сводится только к обозначению основных групп и социальных связей внутри легиона, но также выражает взаимозависимость «контуберналис» друг от друга в сражении. «Коммилито» — товарищ по службе — был, вероятно, самым объединяющим термином, поскольку выражал связь, существующую между всеми солдатами, начиная с рядовых и заканчивая не только офицерами, но, что еще более важно, самим императором. «Коммилито» означало единство армии и уважение к товарищам по службе, вне зависимости от их звания. Самый интересный случай использования термина «коммилито» был обнаружен в тексте на урне с прахом одного из солдат. Краткий текст говорит о смерти солдата, павшего от руки своего сослуживца, предавшего товарищество:
«L. Hepenius L.f. ocisus ab comilitone [sic]» (Люций Хепений, сын Луция, убитый товарищем по службе).
Эта урна была обнаружена в склепе у Аскиано, на юго-востоке от Сиены. В ней лежала монета 15 г. до н.э., свидетельствующая о том, что эта смерть произошла в период правления Августа. Можно предположить, что Хепений был преторианцем или солдатом городской когорты. Его убили в Риме, а пепел вернули родственникам для захоронения.
Термины «манипуларис» или «комманипуларис» (солдаты одной манипулы) выражали готовность центурий и отдельных легионеров полагаться друг на друга, чтобы победить и остаться живыми в сражении. Наиболее выразительным термином, часто встречающимся в надписях на могильных плитах, был термин «фратер» (брат). Разные фамилии погибших на таких памятниках говорят о том, что они не были настоящими братьями, но этим термином выразительно и просто обозначалась основополагающая связь между товарищами. Если легион может быть описан как общество, то «контуберниум» был семьей легионеров. Братство между товарищами могло проявляться и в случаях коллективных самоубийств. В 28 г. н.э. 400 солдат наемного подразделения попали в ловушку, окруженные фризами. Они предпочли заколоть друг друга мечами, чем попасть в руки врагов (Тацит. «Анналы», 4, 73). В 54 г. до н.э. часть легионеров Цезаря была разбита при попытке эвакуироваться с территории эбуронов. Некоторым легионерам удалось пробиться назад, к брошенному зимнему лагерю и отражать нападения галлов, пока не стемнело. Чтобы остаться непобежденными, они решили покончить с собой (Цезарь. «Галльская война», 5, 37). Аппиан дает нам возможность понять, как солдаты рассматривали самоубийство. Он рассказывает, что солдаты прославленного легиона Мартиа совершили самоубийства, выразив таким образом презрение к тому, что они считали бесполезной гибелью, когда их транспортные суда были подожжены и потоплены флотом Секста Помпея в 42 г. до н.э.: «Некоторые солдаты, особенно мартианцы, отличавшиеся большим мужеством, были раздражены тем, что так попусту теряют свои жизни, и они убили себя, чтобы не сгореть заживо. Другие солдаты прыгали на палубы кораблей противника, дорого продавая свои жизни» (Аппиан. «Гражданские войны», 4, 116).
Такие самоубийства, по-видимому, считались вполне достойным делом, поскольку лишали противника торжества полной победы, и могли даже рассматриваться в качестве способа сохранения чести армии. Во время осады Иерусалима евреи поймали в ловушку большое количество римских солдат, совершив поджог портика, в котором они сражались, и отрезав им таким образом дорогу к отступлению. Большинство сгорели заживо или были вырезаны евреями, но Лонгусу удалось вырваться: «Евреи, восхищенные доблестью Лонгуса, не имея возможности убить его, просили его сойти вниз,… обещая сохранить ему жизнь. Его брат Корнелиус… заклинал его не позорить свою честь и честь римского оружия. Под влиянием этих слов он взмахнул мечом и на глазах обеих армий поразил себя» (Иосиф Флавий. «Иудейская война», 6, 185-188).
Прежде всего, такие эпизоды показывают, как узы, связывающие подразделение, сохранялись даже в условиях величайшего напряжения и ужаса. Солдаты предпочитали умирать вместе со своими товарищами, чем сдаваться на милость врага. Даже самоубийство под влиянием стыда, как это произошло с одним, по-видимому, проявившим трусость солдатом, упомянутым Светонием, могло рассматриваться в качестве искупления и, в конечном счете, выражения товарищества. Светоний Лаэт, отец биографа Светония, служил легатом XIII легиона Гемина во время гражданской войны в 69 г. н.э. Он вспоминает эпизод, когда вестник докладывает императору Отону о поражении его войска близ Кремоны: «Когда солдаты гарнизона (при Брикселлуме) назвали его лжецом и трусливым дезертиром, этот солдат бросился на свой меч у ног Отона. При виде этого Отон, по словам моего отца, закричал, что никогда больше не станет рисковать жизнями таких храбрых солдат, имеющих такие заслуги» (Светоний. «Отон», 10). Впоследствии и сам Отон совершил самоубийство.
В военное время чувство братства усиливалось, и солдаты поддерживали другие подразделения так же, как и своих ближайших товарищей. Знаменательный случай имел место в 28 г. н.э. во время сражения против фризов, в котором принимали участие в основном наемные подразделения. Солдаты V легиона осуществили контратаку и спасли большое количество солдат наемных подразделений («auxilia» — наемные части союзников). Однако 900 наемников не смогли вырваться и сражались до конца, 400 из них совершили самоубийство (Тацит. «Анналы», 4,73). Эпитафия Веллея Патеркуладля уничтоженных в 9 г. н.э. XVII, XVIII и XIX легионов отмечает их сплоченность в сражении:
«они были храбрейшими среди всех армий».